Полночное солнце - Страница 39

Отец выходит на крыльцо и закрывает за собой дверь. Что говорит доктор, я не слышу. Но слышу, как папа кричит: «Надо переделать анализы! Может, результат будет другим?!»

– Ее мозг начал сокращаться, – произносит доктор Флеминг, на этот раз достаточно громко. – Когда проводящие пути центральной нервной системы…

– А как же исследования?! – восклицает отец. – Должно же быть…

Доктор Флеминг кладет руку ему на плечо:

– Проект закрыли. Я сегодня утром узнала. Второй фазы не будет.

Эта новость становится для папы последней каплей. Он всегда был таким сильным. Ни разу при мне не плакал, даже когда мама погибла. А теперь силы его оставили. Из-за меня. Из-за того, что я натворила.

– Я же все делал правильно, – выдавливает он: у него, должно быть, перехватило дыхание. – Как бы Кэти ни плакала и ни упрашивала, не выпускал ее из дому. Ни на пляж, ни в парк поиграть. Она так просила! А я отказывал ей в том, на что имеет право каждый ребенок. И ради чего? Ради этого? Я-то думал, что защищаю ее…

Доктор Флеминг похлопывает отца по спине, пытаясь утешить его.

– Ничего не поделаешь, – вздыхает она. – ПК – это болезнь, которая лишает детства. Но я давно знаю Кэти и ни разу не слышала от нее жалоб. Она никогда не дулась, всегда во всем видела только хорошее. А как она говорит о вас! Я не знаю ни одного другого подростка, который так обожал бы отца и нисколько этого не стеснялся.

Сейчас она плачет вместе с папой. И я не могу сдержать слез, глядя на них. Они обнимаются.

– Кэти не только сама умеет радоваться жизни, она и другим дарит радость. Пожалуй, она самая светлая, самая яркая из всех, кого мне доводилось лечить. Это потому, что ее очень любят. Вы хороший отец, Джек.

Папа кивает, вытирая лицо рукавом.

– Сколько ей осталось?

– Трудно сказать наверняка.

– Дни? Недели? Месяцы?

– Вероятнее всего, что-то из этого. – Ответ вполне в духе доктора Флеминг.

Я вся немею, как будто меня заморозили. В голове только одна мысль: я разрушила жизни всех, кого люблю, и свою собственную. Как я могла быть такой неблагодарной?! Я не ценила того, что имею, требовала большего. И вот наступила расплата. У меня отнимают все. Моя жизнь оказалась еще короче, чем я предполагала. Нужно потратить оставшееся время с толком.

Сижу с папой в его темной фотолаборатории. Он погружает снимки в раствор, сушит их и развешивает. Занимается тем, что получается у него лучше всего.

– Ты ведь знаешь, что я знаю, да?

Он отрывается от работы. Смотрит на меня. Прокашливается.

– О чем ты?

– Я слышала, как вы с доктором Флеминг говорили на крыльце. Когда думали, что я сплю.

Папины руки ласково обхватывают меня.

– Прости, прости, – повторяет он, а я в ответ без конца твержу:

– Все нормально, это ты меня прости.

Весь день я размышляла о том, как вести себя в этой ужасной ситуации, как извлечь максимальную пользу из оставшегося времени. И вот что я придумала: нужно постараться отплатить близким людям любовью за любовь. Внезапно я поняла, чем могу помочь папе.

– Пойду наверх, – говорю я ему. – А ты, когда тут закончишь, может, закажешь какой-нибудь еды?

Он слегка пожимает плечами, подняв ладони:

– И это все, Кэти? У тебя больше нет никаких вопросов?

Я качаю головой:

– Нет.

Через час папа поднимается в свою каморку. Я сижу на диване с ноутбуком на коленях и печатаю. Шедевр, над которым я трудилась все это время, почти готов.

– Я ужасно проголодался, – говорит отец. – Звоним в «Хунань»?

– А? – откликаюсь я и, добавив последний штрих, поднимаю голову.

– Я спрашиваю, будешь ли ты китайскую еду. Чем это ты так увлеклась?

– Буду-буду, ты же знаешь: от китайских блюд я никогда не отказываюсь, – отвечаю я и поворачиваю к нему экран. – Вот твой профиль на сайте знакомств.

Отец замирает как вкопанный:

– Что-о?

По правде говоря, давно пора было это сделать. Никто не должен оставаться один. Каждый человек должен найти свою половинку. Благодаря Чарли я поняла, что это главный ключ к счастью.

– Какой аватар выберешь? – спрашиваю я, показывая папе две фотографии для профиля. – На этой фотке мне прическа больше нравится, зато вот здесь ты с фотоаппаратом.

Отец пытается захлопнуть ноутбук.

– И речи быть не может! Нет!

– Да! – отвечаю я непреклонно. – Тебе нужно встречаться с женщинами. Давай-ка лучше помоги мне. Садись.

Папа не соглашается, но я смотрю на него так, чтобы он понял: это не шутка и отступать я не намерена. Он плюхается на диван рядом со мной.

– Погляди, что я успела написать: «Лучший в мире отец и самый классный фотограф…»

– Протестую!

Я невозмутимо продолжаю:

– «Познакомлюсь с искательницей приключений, которая интересуется искусством, в частности фотографией, и ностальгирует по „Сиэтл суперсоникс“».

– «Суперсоникс» – это важно, – кивает папа.

– Поехали дальше: «Требуется компаньонка для путешествий по миру».

Я поднимаю глаза, чтобы проверить папину реакцию. Он уставился прямо перед собой – на фотографию, которую они с мамой сделали во время одной из поездок.

– Я больше не путешествую, – наконец отвечает он, покачав головой.

– Скоро будешь, – говорю я и мысленно продолжаю фразу: «Ты опять сможешь ездить по миру, когда меня не станет».

Папа как будто прочитал мои мысли. Из комнаты словно выкачали весь воздух.

– Ну все, хватит, – произносит отец, встает и поворачивается к двери.

Я хватаю его за рукав:

– Пожалуйста. Я этого хочу. Мне это нужно.

Он останавливается. Медленно и шумно выдыхает, как старый радиатор. Я похлопываю по дивану, приглашая его сесть рядом.